М. Кривич, О. Ольгин

Рыжий и Полосатый

Пятак упал, звеня и подпрыгивая. Из каких глубин памяти выплыл школьный пример на деепричастный оборот? Юрий Васильевич встал на четвереньки. Всякое выпущенное из рук тело, подумал он, норовит закатиться под тахту.
Еще минуту назад он наслаждался воскресным покоем и продумывал тонкую меновую комбинацию, блистательную пирамиду, в основании которой лежал этот самый пятак, а на сияюшей вершине мерцал пятиалтынный, которого так не хватало в коллекции Юрия Васильевича. Да, наш герой был нумизматом, но не из тех, кто занят поисками грошей времен Галицкого княжества или дидрахм из кошеля Фемистокла. Нет, для Юрия Васильевича Каченовского гораздо увлекательнее было отыскивать в океане медной мелочи пятак, на реверсе которого, в просторечии - на решке, чуть-чуть разошлись отштампованные буквы. А если ты стал обладателем сразу двух таких редкостей, то как не выменять одну из них на пятнадцатикопеечную монету, в гербе которой колоски слегка сбились на сторону?
Однако прямые обмены, надо вам сказать, большая редкость. Невелик шанс, что владельцу сбитых колосков надобен именно пятак с раскосыми буквами. Но что-то ему нужно, а это что-то есть у того, кому нужно еще что-то...
- Юрий Васильевич Каченовский?- раздался высокий вкрадчивый голос.- Простите великодушно за вторжение...
Каченовский от неожиданности стукнулся о деревянный край тахты, сел, почесывая ушибленное место. И замер. У его ног сидел кот. Небольшой, рыжий, с округлой мордой. Он был так умен с виду, что с ним хотелось поздороваться.
Юрий Васильевич здороваться с котом не стал. Померещилось, должно быть. Кровь к голове...
Рыжий открыл маленькую розовую пасть,смачно облизнулся и быстро заговорил не по-русски.
"Азиатский язык,- отметил про себя Юрий Васильевич.- Ватакуси ва, аната о... Японский, что ли?"
Кот и впрямь прищурил глаза, всем видом изображая из себя японца, отчего Каченовскому сделалось неловко, и он, осознавая бредовость происходящего, замахал рукой - мол, не понимаю... вакаранай.
Рыжий кивнул головой, округлил глаза и заговорил по-немецки. Немецкого Юрий Васильевич тоже не знал, и кот понял, что опять ошибся. Он смущенно заморгал и предложил на выбор:
- Суахили? Эсперанто? Инглиш?
- Инглиш,- выбрал Юрий Васильевич, хотя больше всего ему хотелось сказать "брысь".
- 0'кей,- откликнулся кот.- Ай'м сорри. ай симд ту микс лэнгвиджиз. Консёрнинг зе ситуэйшн, ай хэв ту эдмит...
- Плиз,- взмолился Юрий Васильевич, окончательно теряя нить беседы - с кем? с котом!- Плиз, ай спик, бат вери литтл, нельзя ли помедленнее...- и замолчал, осознав ужасающий факт, что вступил в беседу с рыжим котом, который к тому же говорит по-английски гораздо лучше Юрия Васильевича.
- Вот именно, что помедленнее!- раздался от балконной двери другой голос, погрубее и пониже.- Устраиваешь тут фокусы, нет чтобы по-простому, по-нашенски...
Юрий Васильевич обернулся. На балконном порожке стоял еще один кот. Был он крупнее Рыжего, с тощей и узкой мордой, серый в полоску и вообще вида крайне простецкого, под стать своей речи.
"Бред какой-то,- подумал Каченовский.- Гнать их надо".
- Брысь, подлые!- заорал он и замахнулся домашней туфлей, наспех сорванной с ноги.- Брысь, кому говорят!
Рыжий и Полосатый устремились прочь. Полосатый вроде бы пожал на ходу плечами, но поручиться в том Юрий Васильевич не мог. Он потряс головой и опять полез под тахту.
- Вот-те нате! Брось дуться.
- Нет, и еще раз нет. Он вел себя не по-джентльменски.
Юрий Васильевич разогнулся и застонал. Кошмар продолжался: на балконе Полосатый уговаривал Рыжего вернуться в квартиру. Каченовский обреченно уставился на дверной проем, откуда не замедлили показаться две усатые морды - вытянутая и пошире.
- Что вы обронили?- нехотя спросил Рыжий и исчез под тахтой. Секунду спустя он появился, толкая лапой пятак.
- Кончай баловать,- строго сказал Полосатый.
Рыжий подогнал пятак к Юрию Васильевичу, все еще сидевшему на полу, и сказал без особой приязни:
- Извольте получить.
- Спасибо,- машинально ответил Каченовский, взял пятак и поднялся с пола. Благодарность повисла в воздухе; тогда, не придумав ничего лучшего, Юрий Васильевич спросил:
- Чем могу быть полезен?
Коты уселись рядышком на ковре.
- Мы рискуем показаться назойливыми,- вкрадчиво начал Рыжий,- однако нет ли у вас молочного концентрата?- Простите, чего?
- Сливок,- пояснил Полосатый.- Сметана тоже сойдет.
- Да-да,- поддержал Рыжий.- Сквашивание молочнокислыми бактериями создает благоприятные условия для ферментов.
Юрий Васильевич молча вышел на кухню. Он нарочно долго разыскивал в холодильнике
сметану, которая стояла у него под носом, потому что боялся прервать монолог Полосатого:
- Я буду вынужден- говорил Полосатый- доложить о твоем поведении. В конце концов, я глава экспедиции. Ведешь себя, как сноб! Не понимаешь, что такое сноб? А еще прошел ускоренный курс языковой подготовки! Сноб, к твоему сведению, это индивид, который мнит себя умнее других, не имея к тому оснований. Юрий Васильевич уронил банку со сметаной. Обычные коты слизали бы сметану с пола, но котам, которые рассуждают о снобизме, Каченовский не посмел этого предложить. Он затер сметану тряпкой и сказал, что сбегает в магазин. Рыжий вежливо улыбнулся, а Полосатый ответил:
- Сразу видать хорошего человека. Когда хозяин вернулся, коты дремали в кресле.
- Как дела?- спросил Рыжий, широко зевая.
- Сметана, сказали, свежая,- ответил Юрий Васильевич, будто оправдываясь.- И еще я рыбки купил.
- Стерлядки взяли?- поинтересовался Полосатый.
- Как же,- сказал Юрий Васильевич.- Я хека купил.
- Кого?- переспросил Рыжий.- По буквам, если можно.
- Хе-ка. Ха-е-ка.
- В моем словаре такого слова не было.
- И в моем. Ох, не все ладно с этими ускоренными курсами. Дорогая, небось?- И Полосатый посмотрел на пакет с хеком.
Юрий Васильевич хотел прихвастнуть, но спохватился и сказал правду.
- Мы негордые,- успокоил его Полосатый.- Суньте их только в кипяток, чтоб оттаяли. Варить не надо.
- В процессе варки,- пояснил Рыжий,- разрушается часть водорастворимых витаминов...
- Сноб...- зашипел Полосатый, и Рыжий смолк.
- Да что вы, право,- обиделся Юрий Васильевич.- Знаю я, что такое витамины, за кого вы меня принимаете?
Он вернулся в комнату с расписным подносом и поставил тарелки на пол перед креслом. Коты мигом спрыгнули и принялись за еду. Ели они обыкновенно, и Каченовский успокоился. "Коты как коты,- думал он.- Вон как на хека навалились".
Размышления его были прерваны приятным голосом Рыжего:
- Весьма признательны вам за угощение, Юрий Васильевич. Я впервые пробую эту разновидность хордовых... Рыбу то есть,- испуганно поправился он, бросая взгляд на Полосатого.- Считаю долгом отметить ее вкусовые достоинства и своеобразный аромат.
- Духовитая рыбка,- вставил Полосатый.- После нее хорошо бы кофейку хлебнуть.
- Благодаря наличию алкалоидов...- пояснил Рыжий.
Полосатый стиснул зубы и сдержался. Когда Юрий Васильевич вернулся из кухни,
оба гостя сидели за журнальным столиком в
креслах.
- Позвольте к столу,- загудел Полосатый.- На полу есть-пить несподручно.
- Я думал, так вам привычнее...
- Вы находитесь в плену антропоцентрических представлений!- запротестовал Рыжий.
- Я знаю, что такое "антропоцентрический",- сказал Каченовский, чтобы избежать очередных пререканий.- Это когда человек считает себя самым главным.
Вот-вот,- поддержал его Полосатый.- Пуп земли. Такое бывает не только у человека. У нас тоже.
- Как вы, вероятно, догадываетесь,- ввернул Рыжий, - мы не вполне заурядные коты, более того...
- Что ты лезешь в пекло поперед батьки!- осадил его Полосатый. - Прибыли мы к вам, значит...
Рыжий вьщалил серию цифр.
- Оттуда,- подтвердил Полосатый.- Жуть как далеко. Вам еще лет двести не добраться.
- Жаль, не можем вас пригласить, Юрий Васильевич,- сокрушался Рыжий.- Планетка у нас - что надо.
Юрий Васильевич слушал все это, и скованность его постепенно исчезала. Он уже примирился с котами, пьющими кофе, и склонен был приписать происходящее гипнозу или галлюцинации. А с продуктом воображения незачем особо любезничать.
- Как добирались?- спросил он язвительно.- Самолетом или поездом?
- Поездом?- спросил Полосатый, обращаясь к Рыжему.
- Пожалуй. Очень напоминает.
- В сидячем вагоне или плацкарту брали?
Да как же без плацкарты?- изумился Полосатый.- Без плацкарты разве к вам доедешь? Предъяви плацкарту.
Рыжий спрыгнул с кресла, прошел к балконной двери и сделал неуловимое движение мохнатой лапой. Вслед за тем в комнату вплыли и зависли над телевизором два серебристых прямоугольника размером с раскрытую школьную тетрадь. Полосатый как-то весь напрягся, подобрался, его правый ус описал плавную дугу, и серебристые листы, слегка накренившись, спланировали на расписной поднос. Юрий Васильевич протянул к ним руку и, еще не прикоснувшись, ощутил упругую силу, исходящую от серебристого материала.

- Хороши плацкартушки?- ласково спросил Полосатый. Он шевельнул левым усом, отчего оба листа оторвались от стола и будто растворились в штукатурке.
Теперь Юрий Васильевич осознал значимость момента.
- Вы,- произнес он, и голос его дрожал,- вы представляете внеземную цивилизацию и намерены через меня установить контакт с людьми?
Рыжий взглянул на него с укором.
- Помилуйте,- протянул он.- С чего вы взяли?
- Как старший,- сказав это, Полосатый выразительно посмотрел на Рыжего,- то есть как старшой,- поправился он, глядя в глаза Юрию Васильевичу,- я вас заверяю, что ничего такого у нас и в мыслях не было. Делишки тут у нас.
- Но почему ко мне?- взмолился Каченовский.
- Потому, что вы на первом этаже, и балкон у вас, и дверь нараспашку, и жены нет.
- О женщины!- воскликнул Рыжий.
Юрий Васильевич переводил взгляд с одного кота на другого и не мог придумать ничего путного, о чем следовало бы спросить пришельцев. А те, наевшись, уже задремывали в креслах. Полосатый положил морду на вытянутые лапы и замурлыкал. Рыжий свернулся калачиком и зажмурился.
Дремотное состояние, как и зевота, легко передается от человека к человеку и от кота к человеку тоже. Каченовский поднялся со стула и сдернул покрывало с тахты.
Когда он проснулся, котов в квартире не было.
...В привычной суете проектного института, в котором работал Каченовский, коты с плацкартами отступили на второй план и к концу рабочего дня почти забылись. Юрий Васильевич изучал чертежи, согласовывал документы, ходил с докладом к начальству - словом, делал то, что всегда. У него нашлась даже минута, чтобы вынуть из особого отделения портмоне заветный пятак и еще раз прикинуть в голове многоходовую комбинацию.
Возвращаясь домой, Юрий Васильевич зашел в гастроном на углу и поймал себя на мысли о том, много ли хека осталось. Опять этот бред! Нервы, не иначе. Ему уже снились странные сны, в которых его отдел превращался в пиратскую шайку, добывающую для капитана цехины и дукаты. Пора посоветоваться с врачом. На всякий случай Юрий Васильевич купил сливок и какое-то рыбное филе, сунул в пластиковую сумку и направился в районную поликлинику, где служил невропатологом его старинный приятель.
Поначалу тот обрадовался Каченовскому и попросил сестру извиниться перед пациентами в очереди. Но когда поговорили с минуту о том о сем и Юрий Васильевич упомянул странные симптомы, приятель поскучнел. Юрий Васильевич почувствовал это и стал прощаться, а приятель просил его не торопиться, но в то же время как-то незаметно подталкивал к двери. Каченовский так и не успел сказать ему о беседе с котами.
- Зарядка по утрам,- сказал ему приятель у самых дверей,- и все будет в порядке. Хочешь, таблетки выпишу?
От таблеток Юрий Васильевич отказался и вышел в коридор.
- Гуляй побольше,- крикнул вдогонку приятель.- Следующий!
Когда Юрий Васильевич вернулся домой, Рыжий и Полосатый сидели за столом. Так, как и вчера, стоял расписной поднос, но без чашек и тарелок. На нем аккуратно были выложены какие-то темно-серые овальные предметы с мягкой замшевой поверхностью. Юрий Васильевич не сразу понял, что это, а как только понял...
На подносе, разрисованном красными и голубыми цветами, рядками, как конфеты в коробке, лежали серые мыши.
Из груди Юрия Васильевича вырвался крик. Нет, он не боялся мышей. Это был крик возмущения.
- Право, не стоит волноваться,- начал Рыжий.
- Наши клиенты живые,- подхватил Полосатый.- Мы их маленько приструнили, чтобы в панику не вдарились.
- Они иммобилизованные.- пояснил Рыжий.
- Ага, не двигаются,- подтвердил Полосатый.- Если они бегать будут, то как же мы их в подпространство зафутболим?
- Мне нет дела до подпространства,- зашипел Юрий Васильевич, впадая в кошачью тональность.- Но я не допущу, чтобы из моей квартиры устраивали живой уголок!
- Прекрасное выражение!- восхитился Рыжий.- Не угол, а уголок. Как это тонко!
- Не морочьте мне голову!- взвизгнул Каченовский.- Чтоб мигом этой дряни здесь не было!
- И не будет,- успокоил его Рыжий.- Командир, транспорт готов,- обратился он к Полосатому.
- Плацкарты, что ли?- переспросил тот.- Ну и повезло нам с хозяином. Какое слово ни скажет - прямо в точку.
И вновь, как давеча, он крутанул усом, а серебристые пластинки, возникнув неведомо откуда, плавно опустились на стол. Коты принялись в четыре лапы перекладывать мышей.
- По пять, по пять клади,- поучал Полосатый Рыжего.- Что ты их напихиваешь как сельдей в бочку.
Потом он опять шевельнул усом, плацкарты со спящими пассажирами приподнялись над столом, двинулись к потолку и исчезли в нем. Юрий Васильевич повеселел.

- А я подумал, что вы ими... того... закусывать будете.
- Нам и думать об этом противно.- заверил Рыжий.- Неужели кто-то может есть эти прелестные создания?
Они втроем поужинали и попили кофе. разговаривая о всяких пустяках. Наконец Юрий Васильевич набрался храбрости спросить о цели столь далекого визита. Рыжий выволок из-под кресла потертый штурманский планшет, извлек из него пачку чрезвычайно тонких листов, испещренных непонятными знаками, и протянул их Юрию Васильевичу. Тот взял листы, не совсем понимая, как сможет понять написанное, но знаки под его взглядом превратились в обычные русские буквы. "Полетное задание" - было написано сверху на первом листе.
Юрии Васильевич углубился в чтение. Он пытался разобраться, в чем же, собственно,, состоит задание, вчитывался, теряя нить, возвращался к началу, но так и не уяснил толком суть предмета. Лишь цель прилета была сформулирована почти ясной фразой: "Отлов и доставка с соблюдением техники безопасности, карантинных мер и правил перевозок группы млекопитающих из отряда грызунов, называемых mus musculus, или мышь домовая на языке документа".
- Однако...- пробормотал Юрии Васильевич.- В такую даль за мышами. Ближе не нашлось?
- Ни единой! - подтвердил Рыжий.
- Чего другого хватает,- поддакнул Полосатый,- всякого добра вдоволь, а этих серых - хоть плачь!
- Но если вы,- сказал Юрий Васильевич, подбирая слова,- если вы из такой дали... цивилизация у вас, следовательно...- Коты слушали и не перебивали.
- ..То, словом, зачем вам мыши?
- Можно, я отвечу? - спросил Рыжий у Полосатого.
- Валяй. Только чур по-простому, без загибов.
И Рыжий поведал Юрию Васильевичу, что на их планете биологические циклы весьма и весьма замедленны и то, что на Земле длится час, там тянется целый год. Конечно, биологическими циклами можно управлять, но это противозаконно. Каждый, кого уличат в воздействии на природу с необратимыми последствиями. подлежит принудительной транспортировке в дальний рукав Галактики.
- Природа же,- пояснил Полосатый.- Чего в нее встревать.
- Тонко подмечено,- вежливо сказал Рыжий и вернулся к рассказу, из которого следовало, что население на планете растет и это создает свои проблемы, вдаваться в которые...
- Я враз объясню,- перебил Полосатый.- Народу все больше, и что из этого выйдет, науке не известно. Надо прикинуть.
- Требуется имитационная модель,- ввернул Рыжий.
- Ну, а я что говорю? - удивился Полосатый.- То-то и оно, что требуется, а наше зверье так медленно растет, что потомства от него устанешь ждать. Опыта поставить не на ком, понимаешь. Вот мы к вам и приехали за мышами. Их у вас пруд пруди. Если мы маленькоа заберем, так вы нам еще спасибо скажете. Скажут или нет? - спросил он, поворачивая морду к Рыжему.
- Это дискуссионный вопрос,- ответил тот.- Однако человеческая цивилизация не потерпит значительного ущерба, потеряв несколько десятков особей, соседствующих с нею.
Юрий Васильевич слушал объяснения с большой серьезностью. Он понимал, что коты на сей раз говорят ему чистую правду, причем оба говорят правду, как бы ни различалась их манера излагать мысли. Он переводил глаза с одного кота на другого, вглядывался в их честные мохнатые морды и чувствовал себя соучастником первого в истории Земли межпланетного эксперимента, о котором он, только он сможет поведать изумленному миру.
- Но все это,- сказал Рыжий,- сугубо конфиденциально.
- Да уж, пожалуйста, Юрий Васильевич, ни гу-гу. А то прибегут глазеть, а у нас работы невпроворот;
- А на вашей планете,- спросил Каченовский и облизнул губы,- все такие... как вы... коты... ну и, понятно, кошки?..
Ответ на этот вопрос он получил не скоро. Рыжий и Полосатый повалились на пол. Тонкое пронзительное хихиканье прерывалось раскатистыми басовыми всхлипами.
- Могу себе представить,- говорил Рыжий, вздрагивая от смеха,- могу вообразить в облике кота этого... нашего...
- А ее представь! - в тон ответил ему Полосатый.- Кошка...
Юрий Васильевич обиделся, и Полосатый заметил это. Он сразу перестал смеяться и, глядя прямо на Юрия Васильевича, сказал:
- Вы уж на нас не обижайтесь.
- Ваша гипотеза,- добавил Рыжий, принимая серьезный вид,- звучит странно. Как если бы мы предположили, что все люди на Земле что-то проектируют и зовутся Юриями Васильевичами.
И Рыжий с Полосатым, по обыкновению перебивая друг друга, рассказывали Каченовскому, как извилистый путь эволюции привел на их планете к живым существам, которые умеют принимать любую форму, без каких-либо энергетических, этических и юридических ограничений. Хочешь - стал верблюдом, хочешь - пылинкой. Но каждый образ должен вписываться в обстановку.
- На полюсе,- пояснил Рыжий,- внутренний запрет, воспитываемый в нас с детства, не позволил бы нам стать верблюдами.
- А в прибранной комнате,- сказал Полосатый,- я бы лично не стал пылинкой ни за какие коврижки.
- Так вы коты на время,- сообразил Юрий Васильевич.
- На время выполнения полетного задания,- уточнил Рыжий.
- Пока то да се,- согласился Полосатый.
- Странно.- сказал Юрий Васильевич.
- Проще было бы явиться к нам в облике людей, а не говорящих котов.
- А мышей - руками ловить? - изумился Полосатый
Тут настала пора Юрию Васильевичу держать назидательную речь о том, что для отлова мелких животных человеческая мысль создала механические приспособления, называемые мышеловками.
Коты выслушали его речь с каменными мордами.
После некоторой паузы Рыжий сказал Полосатому:
- Мы не должны судить слишком строго. В целом их цивилизация производит благоприятное впечатление.
- Оно конечно,- согласился тот.- Только странная у них манера. Норовят левой рукой правое ухо... Вот, к примеру, вы, Юрий Васильевич. когда вы спать хотите, то в кровать ложитесь или бродите по комнате, пока не упадете от усталости?
Юрий Васильевич, не колеблясь, назвал первое.
- Я прав! - обрадовался Рыжий.- Многие процессы идут у них естественным порядком. Позвольте и мне вопрос. Когда надо быстроа сдать проект, вы работу ускоряетеа или время замедляете?
- Если бы я умел замедлять время...
- Значит, и тут вы не перечите природе. Так как же вам могла прийти в голову мысль о мышеловке2
- Это не мне,- стал защищаться Каченовский.- Ее тысяча лет как изобрели'
- Оно-то и плохо,- пробурчал Полосатый.
- Нет чтобы мышей к делу приставить или отправить их куда подальше...
- Признайтесь, Юрий Васильевич,- сказал Рыжий,- наш способ рациональнее. Если они мыши, то кем же нам быть, как не котами?
- Лучше не придумаешь,- вставил Полосатый.- Если бы кур ловили, тогда хорошо бы хорьками. А может, лисами?
Юрий Васильевич молчал - он переваривал информацию.
- А если никого ловить не надо? - наконец спросил он.
- И в этом случае,- сказал Рыжий,- надлежит поступать сообразно естественному ходу событий. А не решать проблему чуждыми ей способами.
- Верно говорит,- Полосатый встал на задние лапы и заглянул Юрию Васильевичу в глаза; взгляд у него был серьезный, и слова на этот раз тоже были серьезные.- Для каждого дела наилучший способ тот, который лежит в рамках этого дела. Если вопрос экономический, то и решение должно быть экономическим. а если природный, то не надо грубой силы. природа этого не любит.
- Ой. не любит! - заключил Рыжий, подражая обычной интонации Полосатого, и все рассмеялись. Чувство приятности, спокойной благожелательности заполнило Юрия Васильевича, будто он был в компании давнишних друзей, с которыми из-за стечения обстоятельств долго не виделся, и наконец случаи свел их вместе и можно всласть поговорить. Юрий Васильевич сварил кофе, расставил чашки. Втроем они сидели у стола, наслаждаясь тихим вечером и крепким кофе.
- Может быть. мы,- неуверенно начал Рыжий, глядя на Полосатого,- продемонстрируем нашему другу...
- Валяй,- благодушно отозвался Полосатый.
Рыжий потрусил к телевизору, лениво подпрыгнул и хлопнул лапой по выключателю. На экране засветилась картина Ч зеленое поле и крошечные фигурки игроков. "В первом тайме,- сказал голос за кадром,- отличились братья Армен и Арутюн Минасяны, забившие два гола в ворота "Торпедо". Второй тайм вы можете посмотреть в записи сразу по окончании программы "Время".
Юрий Васильевич привычно вслушивался, однако окончательного счета он так и не узнал:
было не до того. Экран померк, пробежали пестрые зигзаги, а потом экран засиял такими красками, каких Юрий Васильевич ни в одном телевизоре прежде не видел.
- Внимание! - крикнул Рыжий.- Прямая трансляция.
- Родные края,- пояснил Полосатый.
- Страсть как по дому соскучился,- добавил он и печально вздохнул.
Юрий Васильевич впился взглядом в экран. Маленький разноцветный шарик плыл в черно-фиолетовом пространстве. Он приближался, становился все больше, огромный шар в красных и голубых пятнах, а на нем - гигантская седловина, изрезанная линиями, которые то и дело меняли оттенки. Появилось что-то, напоминавшее водоросли: они колыхались, испуская сияние, а между ними плыли, сталкивались и расходились капельки, шары, облака...
Юрий Васильевич не знал, как долго продолжалась передача. Его словно пробудил от сна голос Полосатого:
- Будя. Надо экономить электроэнергию.
Рыжий подпрыгнул и стукнул лапой по красной клавише.
Странно все-таки устроен человек. Еще три дня назад Юрий Васильевич и не задумывался над тем, есть ли внеземные цивилизации. А сейчас ему казалось вполне естественным, что далеко-далеко, куда и за тысячу лет не долетят корабли на самом лучшем топливе, есть жизнь, совсем не похожая на нашу, и она вызывала у Юрия Васильевича симпатию.
...Юрий Васильевич ворочался в постели. Мысли переполняли его, спать не хотелось, и он, вспомнив мягкое наставление котов насчет естественности всякого действия, решил не принимать снотворное, а встать и погулять, коль скоро не спится.
Прогуливаясь по ночному двору, Каченовский думал о том, как заманчиво было бы дать интервью, рассказать о контакте, ответить на вопросы, и эту пресс-конференцию будет транслировать весь мир... Чушь! Его приятель-невропатолог первым скажет, что вот, мол, предупреждал - делать зарядку. И коты улене оставив следов,- двумя котами больше, двумя котами меньше...
Юрий Васильевич вернулся домой, разделся и лег. Уже светало. Дремота обволокла его, перед глазами поплыли плацкарты с рядками серых мышей, они разрезали атмосферу с воем сверхзвуковых самолетов... Каченовский сел в постели и прислушался. Со двора доносилось кошачье разноголосье. "Весна,- подумал Каченовский.- Весной они всегда так орут". Он закутался с головой в одеяло, но это не помогло. В нестройном хоре Юрию Васильевичу послышались два знакомых голоса - тонкий и басовитый. Неужто они? С этой мыслью Каченовский уснул, а когда проснулся, оба кота тихо спали на ковре посреди комнаты.
- Эй! - шепотом окликнул его Рыжий.
- Мы вас ночью не очень тревожили?
- Пустяки. Только зачем вам это нужно?
- С этнографическими целями,- ответил Рыжий.- Для уяснения некоторых спорных вопросов.
Полосатый раскрыл глаза, широко зевнул и сказал:
- Надо с народом бывать. А то как же,- и уснул опять.
Днем Юрии Васильевич исправно выполнял служебные обязанности. Что делали в это время коты, он не знал, но предполагал, что они отлавливают этих самых... mus musculus и отправляют их на серебристых плацкартах в далекий космос. По вечерам все трое собиралисьза столом, ужинали и неспешно беседовали. Как-то, кажется в среду. Полосатый приволок полуживого Рыжего: тот провел четверть часа под задним бампером старенького горбатого "Запорожца", принадлежащего соседу Юрия Васильевича, кстати, тоже нумизмату.
- Это порочное транспортное средство,- откашливаясь, говорил Рыжий,- экологически безумное.
- На помойке ему место,- подтвердил Полосатый, щупая пульс.- Ишь чего выдумали - угарный газ из трубы!
- Энергия уходит в дым,- слабым голосом уточнял Рыжий.
Впрочем, не подумайте, будто вечерние беседы проходили сплошь в таком роде. Напротив, напротив. О некоторых вещах гости отзывались с одобрением и подумывали, не перенять ли им кое-что у людей. Их, например, привела в восторг совершенная пустяковина - детский воздушный шарик. "Этак можно, располагая достаточно плотной пленкой..." - рассуждал Рыжий. "Да где же ее возьмешь, плотную?" - сомневался Полосатый. Одобрительно отзывались они и о кошачьих ассамблеях, на которые ходили еще раз или два.
Юрий Васильевич свыкся с гостями, он приносил кое-какую работу и после ужина перемножал на калькуляторе длинные числа, заполнял клеточки таблицы. Рыжий заглянул через плечо, мурлыкнул себе под нос и выпалил строчку чисел. Юрий Васильевич проверил и перепроверил - все сходилось. Рыжий ткнул лапой в самую нижнюю, итоговую строчку, опять мурлыкнул и стал диктовать. Каченовский аккуратно записал. Но когда Полосатый с Рыжим объяснили ему принцип скоростных вычислений, он ничего не понял.
- О люди! - с пафосом произнес Рыжий.- Вместо того чтобы научиться считать, они изобретают счетную машинку!
- Головой думать надо,- поддакнул Полосатый.- Для того голова дадена.
Забегал как-то мальчик Стасик, сын владельца горбатого "Запорожца", принес свежие новости насчета уникальной копейки пятьдесят восьмого года. Коты прислушивались, но голоса не подавали. И только когда Стасик попытался погладить Полосатого, тот отодвинулся и буркнул: "Ишь чего!" Впрочем, Стасик спешил домой смотреть передачу "В мире животных" и реплику Полосатого пропустил мимо ушей.
- Мы уже знакомы с вашей системой товарно-денежных отношений,- сказал Каченовскому Рыжий.- но тщетно пытаемся уяснить подструктуру, с которой началось наше знакомство.
- Ну, насчет той монеты, что под тахту укатилась,- пояснил Полосатый.- Чего ради вы их собираете?
Юрий Васильевич сразу вспомнил пятак, что все собирался поменять, да так и не собрался за недостатком времени. Тема была достойна разговора, и Юрий Васильевич, отложив все прочее, поведал котам суть и смысл нумизматики. Те слушали его с вниманием, но было видно, что некоторые детали ускользают от них.
- Виноват,- перебил его Полосатый,- сколько у вас пятаков?
- Два, я же говорил.
- А у того, сколько пятиалтынных у него?
- Не знаю. Два по меньшей мере. А может, три. Не знаю.
- Тогда, дорогой Юрий Васильевич,- вмешался Рыжий,- отчего бы вам не провести, как вы выражаетесь, меновую комбинацию в самом элементарном виде; вы ему пятак, он вам - пятиалтынный?
- Так не нужен ему этот пятак, у него свой есть. Но я точно знаю, что он ищет двугривенный с косой насечкой, который...
- Ищет, ну и пусть ищет,- опять вмешался Полосатый.- У вас же его нет.
- Не понимаю, чего вы от меня хотите,- сказал Каченовский.
- А вы, Юрии Васильевич, совершите требуемую акцию в одностороннем порядке. Действуйте прямо.
- Да отдайте пятак тому, кто в нем нуждается! - не выдержал Полосатый.- У папы Стасика нет пятака? Ему и отдайте.
- Да! - закричал Юрий Васильевич.- Хороши советчики! А мне что останется?
- Второй пятак.
- А откуда я возьму пятиалтынный?
- Оттуда, где он есть.
- Там допросишься...
- А вы пробовали? - полюбопытствовал Рыжий.
- Нет. И в голову не приходило.
- Так попробуйте. Мышей должны ловить коты, а не мышеловки, человеческий мозг совершеннее калькулятора, и пешком ходить полезнее, нежели ездить в четырехколесной коробке, которая отравляет воздух продуктами неполного сгорания...
- Вы так думаете? - растерянно пробормотал Каченовский.
Полосатый повернулся к Рыжему и приложил лапу к губам, делая знак помолчать. Рыжий многое еще хотел сказать, но он был моложе Полосатого и знал, что уступает тому в умении общаться с разумными существами, которых Полосатый - точнее, тот, кто сейчас назывался Полосатым,- много перевидел на своем веку.
Через два дня Полосатый и Рыжий улетели.
На прощанье говорили мало. Коты молча потерлись спинами о колени Юрия Васильевича, уселись на серебристые пластинки и взмахнули лапами. И хотя они были совсем рядом, Юрий Васильевич вдруг почувствовал, что оба уже далеко-далеко от него. Пластинки приподнялись над полом и растворились в балконной двери.
Каченовский послонялся по квартире. Делать было нечего. Он достал портмоне, открыл заветное отделение и вынул пятак. Не зажигая света в передней, нащупал замок, взял его на защелку, чтоб нечаянно не захлопнуть за собой дверь, поднялся по лестнице на один этаж и нажал кнопку звонка. Дверь приоткрылась, и Юрий Васильевич увидел Стасика.
- Вот,- сказал он, нащупал руку Стасика и быстро сунул в нее пятак. И побежал по лестнице вниз, не оборачиваясь.
Дома он сел в кресло, постучал пальцами по крышке стола, решил сварить себе кофе и передумал. Что делать дальше, что делать? Быть не может, чтобы тот тип себе на уме, у которого не то два, не то три пятиалтынных, просто так, без выгоды для себя, расстался хоть с одним из них. Быть того не может!
Ну а если?
Юрий Васильевич снял телефонную трубку и набрал номер.

Знание - Сила, 5-1986.   Размещено с разрешения редакции журнала

BACK